Великий гражданин

Что-то у нас с ними в последнее время не складывается. Какая-то наметилась трещина в отношениях. И это, согласитесь, странно. Мы ведь не уклоняемся от дискуссий. Более того, демонстрируем полную открытость, готовы обсуждать самые острые вопросы за столом переговоров. Но вмешиваться в наши дела не позволим никому. Потому что мы великая держава, о чем кое-кто на Западе, похоже, начал забывать.

Взять хотя бы последний арест Пал Палыча Бородина. То есть, может, он и не последний, но, по крайней мере, на сегодняшний день. Надо сказать, что эта история в высшей степени темная. Чего его, собственно, вообще туда понесло, на инаугурацию эту. Ну посмотрел бы, в крайнем случае, по телевизору, если так интересно. У меня, честно говоря, с самого начала дурное предчувствие было. Я ему даже позвонил и прямо сказал: „Знаете что, Пал Палыч, что-то у меня душа за вас неспокойна. Может, ну ее, а?“ А он так тяжело задумался и говорит: „Нет, все-таки поеду, а то неудобно как-то“. Я говорю: „Ну тогда хоть паспорт что ли возьмите нормальный, дипломатический“. „Еще чего, — отвечает, — я, прежде всего, гражданин, а уж потом дипломат. Поеду по гражданскому, как все“. Вот и поехал.

Я, конечно, не знаю, как там точно все было, но подозреваю, что могла произойти некая путаница. Может быть, они его сразу на экстрадицию пригласили, а у нас в протокольном отделе неправильно перевели. Какая-нибудь девочка-секретарша. С нее, понятно, какой спрос. В крайнем случае, с работы попрут. А уважаемый человек сидит теперь в предвариловке с обкуренными неграми. Хорошо еще, если покормили. Ну, я понимаю, могут быть к нему вопросы. Мабитекс там, шмабитекс. Так задайте, как положено. В письменном виде, через референта. Или хотя бы заранее на прием запишитесь, если хотите поговорить с глазу на глаз. Кстати, если Пал Палычу в глаза посмотреть, то и вопросы никакие задавать не надо.

Я когда первый раз его увидел по телевизору, сразу в него поверил. Потому что есть в нем что-то такое, чего во мне самом не хватает. Да и в друзьях моих, если честно. Такая, знаете, твердая уверенность, что все будет хорошо. Это на меня всегда действовало. Я, кстати, и на выборах мэра за него голосовал. Да-да, это я был тот самый.

И я вот еще чего не понимаю. Ведь все обвинения с Пал Палыча прокуратура сняла. Правда, наша, но это в данном случае не принципиально. То есть я не в том смысле, что у нас беспринципная прокуратура, а в том, что дело-то закрыто. Мне, между прочим, прокурор, который его закрывал, рассказал, как все происходило.

Он когда к Пал Палычу в кабинет пришел, тот его буквально как родного встретил. Сесть предложил. „Может, чайку?“ — говорит. „Нет, — отвечает прокурор, — нельзя нам при исполнении. Вы мне лучше вот чего скажите, только как на духу. Да или нет?“ „Честно?“ „Честно“. „Если честно, то нет“. „Ну, раз так, — говорит прокурор, то на нет, как говорится, и суда нет. Я могу быть свободным?“ „Идите, — отвечает Пал Палыч, — если понадобитесь, я вас вызову“.

И такого человека арестовали. Я, конечно, уверен, что все обойдется. Не отдадим мы просто так нашего Пал Палыча. Потому что вопрос это государственный. И не в том дело, что он занимает такой пост. У нас перед лицом закона все равны. Просто Пал Палыч, в отличие от государства, может заплатить российский долг Парижскому клубу. И даже реструктурировать ничего не надо. Просто заплатит и все. Потому что человек он широкий. И настоящий гражданин своей страны. Где еще, скажите, найдешь такого гражданина. И такую страну.