Конец одной монополии

Есть в этом мире имена, явления и вещи, масштаб которых настолько глобален, что не позволяет считать их достоянием отдельно взятой личности, страны либо юридического лица. Несправедливо, согласитесь, считать Толстого только русским, пусть и великим, писателем. Он весь, от бороды до пальцев босых ног кисти Ильи Ефимовича Репина, принадлежит мировой культуре. А автомат Калашникова! Неужели никарагуанский повстанец, у которого на прикладе от зарубок уже и места свободного не осталось, имеет на гениальное изобретение меньше моральных прав, чем вологодский уроженец, толком-то и рожок не способный пристегнуть? Тысячу раз нет!

Думается, этими соображениями и руководствовался британский суд, лишивший компанию „Пфайзер“ патента на знаменитую виагру. И правильно. В отличие от сплина, являющегося чисто островным недугом, импотенция, хотя и не передается половым путем, стала настоящим всемирным бедствием. Было бы безнравственно в подобной ситуации позволить кому-то одному монополизировать выпуск волшебного препарата. И вот позорной практике положен конец. То есть название за „Пфайзером“ оставили, пусть подавится, но единоличное право на производство он с момента судебного решения утратил. Теперь каждый уважающий себя производитель — хоть венгерский „Гедеон Рихтер“, хоть отечественное фармацевтическое предприятие „Оболенское“, раскинувшееся в поселке Оболенск Московской области, может выпускать чудо-средство, благо состав его известен.

И вот тут-то перед потребителем открываются широчайшие возможности. Зайдите сегодня в любой продовольственный магазин и подивитесь разнообразию имеющихся там в наличие водок. Причем изготовленных из одних и тех же высококачественных сортов пшеницы, с одним и тем же сорокаградусным содержанием спирта.

Людям несведущим может показаться, что разнообразие это чисто внешнее. Водка она водка и есть, простодушно полагают они.

Им что „Флагман“, что „Гжелка“, что продукция раздираемого глубокими внутренними противоречиями торгового дома „Смирновъ“ — один, в общем-то, хрен. Лишь бы по шарам било. Знатокам же ведомо едва уловимое послевкусие, они различают тончайшие дефиниции психологического состояния от элегически расслабленного до романтически приподнятого.

А теперь представьте, что через какую-нибудь пару лет вы вошли в рядовую московскую аптеку. И на стеклянной полке в соответствующем отделе вашему взору предстало целое семейство потомков некогда единой и неделимой. На любой вкус и темперамент. Тут вам и куртуазный „Казанова“, и лирический „Ромео“, и залихватский „Трах-тибидох“ и глубоко народный „Ёк-макарёк“. К каждому полагается отдельная аннотация с детальным описанием открывающихся захватывающих перспектив и тактичным предостережением от конфузного свойства последствий. Теперь вы, и только вы кузнец собственного счастья. И даже не кузнец, это в данном случае, слишком грубо и примитивно. Вы его мудрый творец и одновременно искусный испытатель. Ибо не грубую механическую силу, но душой исполненный полет дано вам отныне ощутить.

Вот какие блестящие перспективы сулит нам, дорогие россияне, будущее. Искренне хочется верить, что недалекое.