Пьеса

© Игорь ИРТЕНЬЕВ

Действующие лица.

Машарин Анатолий Олегович, литератор на все руки, 51 год.

Лена, его жена, архитектор, 38 лет.

Юля, ее подруга, парикмахер, примерно того же возраста.

Шухман Лев Борисович, его соавтор, 53 года.

Дина Марковна, соседка, женщина без возраста.

Почтальон, женщина без выраженных примет.

Сосед.

Саддам, удав, все время куда-то заползает, на глазах практически не появляется.

Картина первая

На сцене темно. Звучит начало знаменитой 5-симфонии Бетховена – тема судьбы. Сцена освещается.

Квартира Машариных. Душный летний вечер. Напольный вентилятор с трудом разгоняет вязкий воздух. За письменным столом у компьютера одетый в легкое кимоно Машарин. Рядом в кресле развалился полуголый Шухман.

Так что, она сказала, от нас требуется?

Да говна пирога. Обычный песенный текст. Лирический. Без грузилова. Такой, говорит, с грустцой, но в тот же время, как бы и позитивный, улыбчатый.

Улыбчатый? Так и сказала? Ну, дает. Вот ведь, сучка.

А ты думал. Зря она, что ли в правительственных концертах двадцать лет светится. Нужно, говорит, вернуть людям веру в добро. И хорошо бы, говорит, такой объединяющий.

Ладно, объединяющий, так объединяющий. А что там по бабкам?

Приемлемо. Три штукаря обещала.

Поднялась Валюшка, ничего не скажешь. Авторские на кого?

На нее, естественно.

Черт с ней, пусть подавится. Позитивный, стало быть… и в то же время с грустцой. Может, про соседей что-нибудь такое…ностальгическое. Как типа жили дружно раньше,

С ума сошел? Ты моих соседей по той коммуналке каляевской видел? У меня ж не жизнь была, а интифада сплошная. Слава богу, нашелся один богатенький, расселил наш клоповник кое-как.

При чем здесь твои, Лева? Думаешь, моя лучше? Не, ну их на хрен соседей этих. Давай что-нибудь такое элегическое замутим. Типа лето, мол, заканчивается, это, конечно, не здорово, но оно не последнее. Что-нибудь в таком духе. Ну как?

Нормально. Только «заканчивается» в размер не лезет. Тогда уж «кончается» что ли…

Пусть так, какая на фиг разница.

Выходит из-за стола, начинает ходить по комнате, бормоча и отбивая такт рукой. Внезапно наступает на что-то. Раздается звук средний между шипением и свистом.
Саддам, черт бы тебя побрал, а ну марш на место.

Вскакивает на кресло. Слушай, умоляю тебя, убери ты отсюда эту гадину. Что за извращение такое, удава дома держать!
Машарин щеткой заталкивает удава под диван.

Не обращай внимания, он старый уже, к тому же сейчас сытый.

А если проголодается?

(оценивающе поглядев на соавтора) Тогда могут быть проблемы. К этому моменту неплохо бы закончить с этим самым летом. Кстати, можешь рассматривать это, как творческий стимул. Слушай… вот что-то типа такого…

Читает вслух:
Кончается лето, кончается лето, неправильно это, неправильно это. Ну как?

Офигеть. А дальше? Может так. Но хоть и неправильно это, друзья, потеть бесконечно нам тоже нельзя.

Погоди хохмить, Лева. Давай лучше, включайся.

Сейчас, сейчас… Неправильно это, мы с грустью заметим… или отметим? Нет, заметим, конечно…и все ж ничего не поделаешь с этим. По-моему глубоко. Не зря говорят, мастерство не пропьешь. Кстати, имеем право по сотке за почин. Как считаешь?

Ты же знаешь, я в завязке.

Но я-то, слава богу, нет. Так у вас что дома, голяк с этим?

Ну почему…Ленка вполне. Правда, только коньяк.

А чем нам коньяк плох? Тогда я, если не возражаешь.
Достает из бара бутылку наливает себе.

Ну, за союз свободных муз.
Раздается звонок в дверь.

Не иначе Аполлон. Убери на всякий случай.
Идет к двери.

Это он, это он, Бельведерский Аполлон.

Кто там?

Женский голос из-за двери: «телеграмма»

Машарин открывает дверь.

(доставая из сумки бланк) Машарин Анатолий Олегович?

Так точно!

Распишитесь. Да не здесь. Вот здесь.

(берет со столика бумажник, достает купюру) Вот, возьмите, пожалуйста.

Не велено нам.

Глупости какие. Кто, интересно, может запретить одному человеку отблагодарить другого за ударный труд.

Не положено, гражданин. Постыдились бы коленками перед женщиной сверкать. И не надо мне денег ваших. Там уже все оплатили.

Где там?

Сами знаете.

Молча закрывает за собой дверь.

Странная тетка. Первый раз ее вижу.

Да, Саддам твой, пожалуй, поприветливей будет.

Ничего не понимаю. Что за бред!

А что там?

Читает: «Через год»

Что, через год?

Написано: «Через год»

И все?

И все.

А подпись?

Нет никакой подписи.

А адрес обратный?

И адреса нет. Погоди!
(Выскакивает на лестницу) Мадам! Эй, как вас там? Подождите!
(Возвращается в комнату, высовывается в окно) Тетя Дуся, не видели, куда почтальонша от нас пошла? Что значит, какая? Да обычная самая. С сумкой через плечо. Как, не видели? Вы ж целый день тут сидите.
(Возвращается за стол) Ну, что скажешь?

Не нравится мне все это, вот что я тебе, Тоша, скажу. Ни почтальонша эта смурная, ни телеграмма ее. Про халтуру нашу я уже не говорю, но что делать, если другой не предлагают. Ладно, продолжим.

Погоди, ты мне лучше скажи, какое у нас сегодня число?
Щухман. С утра двенадцатое было.

А месяц?

Похоже, напекло тебе, Тоша июль, естественно.

То есть через год у нас тоже двенадцатое июля будет?

Что у нас здесь будет через год неизвестно никому, Тоша. По-моему они сами это себе слабо представляют. Извини, я еще махну с твоего разрешения.

Валяй. Хотя, конечно, свинство это с твоей стороны.

Ну прости гада. Твое здоровье.
Машарин тем временем вновь берет со стола телеграмму, вертит со всех сторон, смотрит на свет, даже слегка обнюхивает.

Ну что, продолжим?

Чего-то неохота, Лева.

Брось, там же ерунда осталась. Что мы два куплета еще не сварганим?

А припев?

Слушай, давай по телефону добьем или по скайпу, как скажешь. Когда он ей вообще-то нужен?

Как всегда, вчера. Значит, неделя есть по всякому. Ну, будем!
Входит Лена.

Привет! Что это вы средь бела дня? Опять за старое, Машарин? Гляди у меня. Саддамку кормил? А то он в прошлый раз мои колготки с голодухи чуть не целиком заглонул. Еле вытащила. Саддамчик, ползи сюда, мой хороший, мама пришла.

Я, пожалуй, пойду. Завтра созвонимся.

Неужели оставишь? Что-то не похоже на тебя.

Не поверишь, но чего-то не лезет. Давно такого не было. Пусть вон Ленка с Садамчиком допивают. Пока!
(Выходит из квартиры, на ходу натягивая рубашку)

Ты гляди, какой трепетный. Ну и что вы тут без меня ваяли?

Да текст один. Лирический, ети его.

Для кого, если не секрет?

Для Вальки Рушниковой.

Поздравляю. Дожили. Не ты ли три года назад в телек бутылкой запустил, когда ее в Хэсээсе на Пасху показали? Вместе со всеми этими…

Три года назад, Леночка, все по-другому было.

Перестань. В каждую следующую секунду все бывает совершенно по-другому, чем в предыдущую. От кого это? (показывает на телеграмму)

Понятия не имею.
(Лена пробегает телеграмму) Что значит, «через год»?

Я как раз у тебя спросить хотел.

Машарин, не морочь мне голову. Кто к тебе приедет через год? Кто она? А ну, смотри мне в глаза, котяра!

Ты, что, спятила? Откуда я знаю? Где здесь написано, что приедет? Может придет. И с чего ты взяла, что это она? Может, он. И почему, обязательно, ко мне? А не к тебе, например? Чем ты, интересно, лучше. А может он ко всем придет. Или всем? И, вообще, не придет, а настанет. Откуда я знаю? Эту идиотскую телеграмму принесли десять минут назад.

Ну, ладно, ладно, все…успокойся. Смотри, как завелся. Будем считать, что я неудачно пошутила. Слушай, а давай на почту позвоним.

И что мы им скажем?

Ну, хотя бы выясним, откуда ее отправили. Там же у них все фиксируется. Погоди, сейчас найду телефон.
(Листает справочник) Вот, звони.

Алло, почта! Это Героев Папанинцев восемь, квартира сорок два. Машарин моя фамилия. Тут какая-то странная телеграмма пришла без подписи и содержание такое, как бы сказать, подозрительное… Может, хулиганит кто? Да, да… сорок вторая. Что значит, не принимали. Вот же она у меня в руках. Пожилая такая женщина. Студент разносит? Ничего не понимаю. Ладно, извините. Ну, ты все слышала?

Да разыграли тебя, дурачка. Наверняка разыграли. Дружки твои остроумные, голь перекатная… Это ты у меня секс символ. А у этих небось ни на что другое сил уже не осталось, кроме как людям нервы мотать. А «виагра» не по карману. Ну, иди ко мне. Сейчас я тебя успокою. (Садится к мужу на колени)
Саддам, а ну брысь с дивана, ишь разлегся! Без тебя есть кому.

Свет гаснет.

Картина вторая

Квартира Машариных. Зимнее утро. Лена, потягиваясь подходит к окну.

Глянь, Машарин, сколько навалило. Представляешь, какая сейчас за городом красота. Может, махнем на дачу. На лыжах пробежимся, к вечеру баньку растопим. Шухмана своего пригласи. Давно его что-то видно не было. Я, кстати, могу для него Юльку высвистать. Чего бабе зря простаивать.

Вы с Юлькой езжайте, а мне чего-то неохота. К тому же нам с Левкой одну идейку рекламную обсудить надо. Может, к вечеру подъедем на его машине. А скорее, завтра с утра. Ты уж не обижайся.

Да я не обижаюсь, но какой-то ты не такой стал. Такое впечатление, что к искусственной почке тебя подключили. Где твоя знаменитая витальность, Машарин? Ты ж еще молодой мужик. Мои девки на тебя до сих пор заглядываются. Ну, встряхнись ты, ей-богу. Нельзя же быть таким квелым. Да Саддам по сравнению с тобой просто сперматозоид. И выбрось из головы эту идиотскую телеграмму. Подумаешь, Слово ему было. Тоже мне, Моисей. Ты же сам, в конце концов, позиционируешь себя, как агностика.
(Снимает с вешалки шубку, натягивает сапоги)
Извини, я случайно в анкете прочла, которую ты для «МК» заполнял. Боюсь, правда, что они там таких слов не знают. Огорчаешь ты меня, Тошка, ох огорчаешь. Ладно, пока. Вечером жду.

Выходит.

Машарин некоторое время бесцельно слоняется по квартире, снимает со стеллажа какую-то книжку, листает, ставит на место. Затем подходит к холодильнику, делает себе бутерброд, тупо жует, берет газету с кроссвордом. Заполняет несколько клеток, откладывает. Разваливается на диване, с лэптопом на коленях, включает игру-стрелялку. Слышатся автоматные очереди, взрывы, прочие характерные звуки виртуального боя.

Звонок в дверь.

Машарин на цыпочках подходит к двери, заглядывает в глазок, потом тем же манером отходит.

Анатолий, что у вас там происходит? Не морочьте мне голову, я знаю, что вы дома. Вы захватили заложников? Поздравляю! Я всегда подозревала, что вы страшный террорист. Даже Лена ваша жаловалась. Сейчас же отпустите! Зачем они вам? Сообщите ваши требования, и я обещаю их немедленно выполнить. Насколько это возможно в моем возрасте.

Не могу, Дина Марковна, я сейчас работаю.

Был, я слышала, один такой работник, бен Ладеном звали. Но он, слава богу, уже больше не работает. Зато я теперь я знаю, на кого он оставил свое хозяйство. Послушайте, Машарин! Говорить с дамой через закрытую дверь! Не очень-то вы джентльмен.

(чертыхаясь отпирает, затем возвращается на диван) Извините, у меня тут беспорядок.

Не хочу сказать ничего плохого о Леночке, но с женой вам не повезло. Молчу, молчу. У меня бы вы были по крайней мере ухожены. Я уже не говорю обо всем остальном. Хотя мне есть, что сказать. Все, все, молчу. Сварите мне кофе.

(Присаживается рядом с Машариным)

И прекратите, наконец, этот беспорядочный огонь. Я не могу долго находиться в горячих точках. Тишины я хочу, тишины… Вам нравится Вознесенский? Вот кто был большой щеголь. Вам, кстати, тоже пошел бы фуляр.

(выключая компьютер) Что такое фуляр?

Шейный платок. Стыдно не знать таких вещей. Вы же интеллигентный человек.

Черт, точно фуляр!
(Берет со стола отложенный перед этим кроссворд, вписывает слово. Достает банку с растворимым кофе) Сколько ложек?

Две. С каких, интересно, пор вы стали говорить с дамами так отрывисто? Я вижу вы стали брутальным мужчиной, Машарин. Да, кстати, а как поживает ваш соавтор? Что-то его давно не было видно. Он, случайно, не заболел?

Было малость.

Надеюсь, ничего серьезного? Он такой милый.

Ерунда, обычный триппер.

Что? Что вы сказали?

Трепак. На винт наш Левушка намотал.

Ах!

Не принимайте близко к сердцу, Дина Марковна. С кем не бывает.

Что значит, с кем? Со мной, например.

Не зарекайтесь, Дина Марковна. Впрочем, вы у нас вообще мать Тереза.

По крайней мере, какие-то принципы у меня есть. Кстати, вы не хотите угостить меня коньяком? Буквально полрюмки. Я знаю, у вас должен быть. Это противная мигрень меня замучила.

(Машарин наливает ей)

А вы?

Не могу.

Но почему же?

Не поверите, Дина Марковна. Аналогичный случай. Мы, как говорится, с соавтором друзья, куда он, туда и я.

Что вы имеете в виду?

То самое, Дина Марковна, то самое. Надеюсь, это останется между нами?

Дина Марковна слегка отодвигается.
Машарин пододвигается чуть ближе, кладет ей руку на колено.

Вы с ума сошли!

Внезапно ее лицо меняется. Она показывает пальцем куда-то в угол.
Боже, что это?

Где?

Там! Там! В углу! Неужели вы не видите, у вас там змея! Убейте ее немедленно. Если вы, конечно, мужчина.

Успокойтесь. Во-первых, как вы уже знаете, я на данный момент не вполне мужчина. А во-вторых, это не змея.

А кто же?

Змей. Змей-искуситель. Классический треугольник. Ева, Адам и Саддам. Сейчас он подползет поближе и предложит вам яблоко. Да-да, Дина Марковна, именно яблоко. Представляете, такое румяное, наливное, глаз не оторвать. И мы с вами, Диночка Марковна, совершим грехопадение. Аккурат на этом диванчике. Зная вас не первый год, уверен, что вы не откажетесь.

Свистом подзывает удава, тот в свою очередь, отвечает уже знакомым нам полушипением, полусвистом. Дина Марковна опрометью бросается к двери, едва не сбив с ног, появившегося на пороге Шухмана.

Привет! Чего это у вас двери нараспашку? Мое почтение, Дина Марковна! Вы, кажется, слегка взволнованы?

А вот от вас, Лев Борисович, я того никак не ожидала. Вы всегда казались мне воплощением порядочности.

Все верно, Дина Марковна, именно оно я и есть.

Не смейте ко мне прикасаться. Не хватало еще мне, в моем возрасте…

Бросьте, Дина Марковна, какие наши годы.

Оставьте меня, грязный геронтофил!

Захлопывает дверь.

Чувствую, у вас тут весело. Не знаешь, чего это она вдруг так на меня?…

Я ей сказал, что у тебя триппер.

С какой стати?

Ну, чтобы как-то поддержать беседу.

Так сказал бы, что у тебя.

В диком приступе откровенности, Лева, я признался ей и в этом. Теперь у нас с Диночкой нет тайн друг от друга.

Ладно, черт с ней. А, вообще, как?

Честно говоря, хреново.

С деньгами лажа?

С деньгами-то как раз, тьфу-тьфу ничего. То есть я тебе больше скажу, никогда еще у нас таких бабок не было. У Ленки заказы пошли один круче другого.

Ну и чего ты тогда ноешь?

Понимаешь, нет уже сил на эти рожи смотреть.

Ах, какие мы тонкие. Можно подумать, что ты когда-нибудь здесь другие видел.

В том-то и дело, что видел. Вполне, кстати человеческие. Недолго, правда, мы ими любовались, несколько лет всего. А потом они просто в массовом порядке стали куда-то исчезать.
(Встает из-за стола, начинает ходить по комнате, говоря все горячее.)
Одни совсем пропали, а другие буквально на глазах превратились в те самые рожи. И что интересно, практически без особых внешних изменений. Причем, знаешь, Лева, я обратил внимание, что некоторые даже как-то похорошели.

И что ты предлагаешь?

Да ничего я не предлагаю. Доскрипим, я думаю, благо уж недолго осталось. (Внезапно останавливается перед компьютером) Слушай, ты его случайно не включал?

Ты что, обалдел? Близко не подходил.

Ничего не понимаю. Так не бывает.

Да почем я знаю, я в этих железяках вообще ни черта не смыслю.

Компьютер загружается и спустя несколько секунд во весь экран вспыхивает надпись: «ЧЕРЕЗ ПОЛГОДА»

Лева, ты видишь?

Вижу, Тоша,

И что ты скажешь?

Что здесь можно сказать… Наверно, пошутил кто-нибудь.

Кто?!

Ну не знаю, кто-нибудь…

Это невозможно. Здесь не было никого, кроме нас с тобой. Компьютеры не включаются сами. Я боюсь, Лева. Лева, ты слышишь, я боюсь. Ты же помнишь ту почтальоншу.

Помню, естественно.

Ну вот.

Что вот.

А то вот, что приходила она ровно полгода назад 12 июля.

Погоди, а у тебя ничего не связано с этим числом? Ну, может быть, когда-то в этот день случилось что-то очень важное для тебя. Что ты, допустим, сделал, а лучше было бы этого не делать. Или наоборот.

Стой Левка! Как же, идиот, я сразу не вспомнил. Конечно, 12 июля 90-го года. Господи, да я ж тогда зашился первый раз. А ты, гад, не стал. А мы, между прочим, вместе идти собирались. И в последний момент ты позорно соскочил.

Но при этом, память, в отличие от тебя, Тошенька, не пропил. Поскольку, опять же, в отличие от тебя, этот тонкий процесс контролирую. Ты, кстати, сколько раз с тех пор зашивался?

Три раза или четыре, точно не скажу.

Зато я скажу — пять. И первый раз это было 10 августа. И не 90-го, а 94-го.

Черт, правда, не сходится. Что ж делать-то?

Думать, Тоша, думать. Погоди, у нас же с тобой премьера «Последнего некрофила» в июле 98-го была. И точно 12-го, мне билет попался недавно, когда бумажки перебирал старые. Хотя, с другой стороны, тоже мне событие для таинственных сил.

Ты не знаешь одной вещи. Вполне, кстати, судьбоносной. Ленка в тот день должна была аборт делать.

А ты-то здесь причем. Прости, я не в этом смысле. Телеграмма же не ей была адресована.

При том, что она его не сделала, в результате чего появилась Ксюшка, смекаешь?

Смекать-то смекаю, но, извини, мелковато как-то. На Шекспира, согласись, не тянет.

Ну, извини, чем богаты. На Шекспиров и мы с тобой, Левочка, не тянем.

Картина третья

Парикмахерский салон. Лена сидит в кресле, Юля делает ей укладку.

Не знаю, что с ним делать. Постоянно бросается на меня, придирается буквально по каждому поводу. Теперь завел идиотскую привычку стоять рядом, когда я говорю по телефону. Да мало ли кто мне, в конце концов, звонит. «Чего это, — говорит, — ты перед ним хвостом вертишь?»
«Да потому и верчу, что это заказчик. Понимаешь, Тошенька, за-каз-чик. Он мне деньги платит. И за свои деньги, вообрази, вправе рассчитывать на определенную любезность с моей стороны. (грудным голосом) И даже с легким налетом интимности. Так представляешь, он меня шлюхой назвал.

Да послала бы ты его подальше, старого козла. Неужели ты себе, с твоими-то данными, нормального мужика не найдешь.

Ты не представляешь себе, Юлька, как мне с ним всегда весело было. У него же потрясающее чувство юмора. Нам тут, не помню уже кто, подарил на как-то на Новый год говорящую жопу.

И о чем же вы с ней, интересно, беседуете?

Ну, беседуете, это, пожалуй, сильно сказано. Но если на нее слегка нажать, она довольно громко говорит: «I love you», причем таким мелодичным женским голосом.

Хоть бы одна жопа когда-нибудь сказала мне это мужским.

Погоди, я же не об этом. И вот как-то уже выхожу я из дома, и тут будто какая муха меня укусила. Слушай, говорю, Машарин, если ты меня действительно любишь, то когда я выйду из подъезда, высунься в окно и объяви об этом на весь двор. Да ты что, говорит, обалдела? Ну, сама подумай, седой мужик… Как знаешь, говорю, но тогда я тебя на месяц снимаю с довольствия. Если что, пожалуйста, «секс по телефону». Ручкой помахала и вышла.

Класс! Ну и что наш?

Что, что… Только спустилась во двор, распахивается наше окно на втором этаже, оттуда слышится: «Ле-на!», я естественно, оборачиваюсь, и тут появляется эта самая и признается мне на чистом английском языке. У меня аж в боку закололо. Ну что ты будешь с ним делать! И сколько раз мы так дурачились. С кем бы я еще так смогла! А потом я же помню, как он меня еще совсем соплюшку знакомил со своими друзьями знаменитыми, книжки давал читать, за которые по тем временам очень даже прилично можно было огрести. А на горные лыжи кто меня поставил? А как на плоту мы сплавлялись по Мане, Левка еще с нами тогда был.

Это с которым ты меня познакомить хотела?

Ну, да. Он и сейчас вполне ничего, а тогда вообще Бельмондо был. Я даже, честно тебе скажу, в какой-то момент думала с ним слегка тюр-лю-лю, но поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Почему? Ты ж сама говоришь, что он такой клевый был мен.

Ну, во-первых, все-таки не клевее Тошки, а во-вторых как же можно, с другом? Не-ет. Ты что? Я в этом смысле всегда юным пионером себя ощущала.

А он?

Тошка-то? Такого кобла поискать!

И часто тебе приходилось его застукивать?

Веришь? Ни разу!

Докладывал, наверно, кто-нибудь?

Никто. Да я бы и слушать не стала.

Тогда откуда такая уверенность?

По глазам его наглым чувствую. По морде нахальной. По улыбке блудливой. Вернее, раньше чувствовала. Сейчас, к сожалению, перестала.

Интуиция притупилась?

Если бы. Хуже. Предмет, так сказать, исчерпался. И глаз потух, и с морды он спал, а когда улыбается, мне, Юль, плакать хочется, до того жалко у него это выходит.

Слушай, а может у него климакс? Нет, не смейся. У них же тоже с возрастом что-то такое происходит. С этим делом-то у него как?

Врагу не пожелаю.

А лучшей подруге?

Да пошла ты.

Понял. Резко меняю тему. У Ксюхи как дела?

Поступает в этом году.

На архитектурный?

Если бы. В театральный, дурища, хочет. На актерский.

То есть? Ни фига себе. Ее же ее два года по рисунку натаскивали.

Да ладно б просто натаскивали, у нее же явная склонность к этому. Плюс там чуть не полприемной комиссии с моего потока. Ну хорошо, архитектура это как бы считается больше для мужиков занятие. Хотя тоже, как посмотреть. Но ведь полно же других мест — Строгановка та же, 905-го, полиграф, наконец. Да мало ли куда можно с такой подготовкой.

А актерские способности у нее есть?

Ну как сказать… Училку свою изобразить может, так что обхохочешься. Или Ренату Литвинову, допустим. Но чтоб способности какие-то выраженные были не скажу. И кроме того, больно уж профессия паскудная. Ты же там себе совершенно не принадлежишь. Постоянная зависимость. Ну и нравы соответствующие. Поди откажи режиссеру.

Да уж. Я иной раз жалею, что в артистки не пошла. Глядишь бы гормональный фон стабилизировался наконец. Как там насчет Левки вашего кстати?

Дай срок, обеспечим тебе Левку. Я тут с работой разгребусь и можно будет у нас собраться.

Ты же знаешь, как я Саддама боюсь.

Нашла кого! Саддамчик, божья душа, мухи не обидит. В крайнем случае, мы его в другой комнате запрем. Он, правда, скучать там будет, но мы ему «Animal planet» поставим, он обожает, и кролика резинового дадим, я ему специально купила. Ладно, спасибо, побежала. У меня в три встреча с заказчиком.

Звонит ленин мобильник.

Да, привет. У Юльки, но мы уже закончили, сейчас дальше двигаю. Вечером увидимся. Эсэмэску? От кого? Что значит, не знаешь? Но номер-то хотя бы указан? Скрыт? А что написано? О, Господи, Тошка. Хорошо, сейчас буду. Умоляю, только не сорвись.

Картина четвертая

Квартира Машариных.

Появляется Лена.

Показывай быстро. Ну что я тебе, Машарин, скажу, как эзотерик эзотерику. Рок шагает в ногу с прогрессом. Но при этом как-то мельчает. Так и до мышей недолго. Нет, чтобы в полночь ворон влетел или письмена какие-нибудь огненные на обоях возникли. А то «Через месяц». Спасибо хоть без «чмоки-чмоки».

Ну и как прикажешь все это трактовать?

Как идиотский розыгрыш. Кстати, знаешь, есть такая передача. Там звезду какую-нибудь помещают в экстремальные обстоятельства и снимают ее реакцию скрытыми камерами. Я одну с Ксенией Собчак видела. Конь девка, я тебе скажу.

Какая на хрен звезда? Где я и где Ксения Собчак?

Ну, хорошо, пусть не передача. Возможно, кто-то хочет вывести тебя из равновесия, довести до нервного срыва, толкнуть на отчаянный поступок, чтобы…

Чтобы что?

Господи, откуда я знаю. Ну, хочешь, к экстрасенсу сходим?

Обалдела? Они же все шарлатаны.

Чтоб ты знал, не все. Этот мужик, ну нефтяник, которому я сейчас интерьер делаю, так он, когда у него с бизнесом непонятки начались, именно к такому обращался. И тот, вообрази, вычислил человечка, который ему весь этот геморрой устроил.

И как же он с тем человечком разобрался?

Понятия не имею. Он меня в детали не посвящал.
В любом случае тебе сейчас надо держаться. Одна рюмка – и опять пойдешь вразнос.

Картина пятая

Квартира Шухмана

Шухман. Да, Тоша, решил подавать. Ты уж прости. Раньше, конечно, нужно было все это делать, когда помоложе был. Умные люди при Горбаче уже намылились. А с другой стороны, чем я уж так глупее их был? Пока они там подъезды скоблили, да пиццу развозили, а жены ихние стариков подмывали, мы тут на полную катушку оттягивались. Ты вспомни, что делалось! Ренессанс да и только. Чтоб не сказать кватроченто. Солжа издали, Любимов вернулся, «Маленькая Вера», Сокуров, Курехин лилипутами дирижирует, в театрах дрючатся вживую, депутаты друг друга за волосы таскают. Да разве ж можно из такой жизни взять вот так и выпасть разом. А уж после 91-го и подавно. Это же наша страна была. Кто мог знать, что все так повернется. А с другой стороны, квартиру я здесь оставляю, уже клиента нашел под сдачу. В случае чего, можно и вернуться.

Ну что, прав ты, наверное. А нам вот некуда. Да честно, говоря и смысла особого не вижу. Вчера очередное memento mori получил. На этот раз на мобильник.

А теперь через сколько?

Через месяц.

А почему ты, собственно это так трагически воспринимаешь. Какие основания для этого? Там же говорится только КОГДА, в вовсе не ЧТО. А вдруг ты наследство получишь? Или на твой номер телефона в какой-нибудь дурацкой лотерее шальной лимон выпадет.

Боюсь, Лева, что нет. Понимаешь, сегодня Саддам пропал. Чует, наверное, животина. Весь дом перевернули, нет его. А двери мы открытыми не держим. Видать, через канализацию ушел. Как из унитаза когда-то вылез, так и обратно через него же. Ну что ж делать. Будем надеяться, что к хорошим людям попадет.

Да уж, свезет кому-то.

Зря иронизируешь. Чувствуется, что у тебя никогда животных не было. Кроме этих, разве что. А он знаешь, какой умный был. С полуслова все понимал. И ласковый. Сидим мы, с Ленкой, допустим на диване, а он в ногах клубочком так свернется. Только что не мурлычет. Да ладно, чего там говорить.

Объявление давали?

Послезавтра выйдет. Но, чувствую, не найдется.

Ну ладно, с Саддамом ясно. А что ты с этим вестником судьбы намерен делать?

Откуда я знаю? Не к ментам же с этим идти. И что я им предъявлю. Там же зацепиться буквально не за что.

Ну это как цепляться. Телеграмма у тебя сохранилась?

Валяется где-то в бумагах.

Что значит, валяется. Немедленно найди и положи в отдельный файл.

Там же подписи нет.

Не твое дело. Твое дело заявление написать. А их с этим заявлением дальше разбираться. Насчет компьютера, можешь на меня сослаться, я подтвержу. Эсэмэску ты, надеюсь не успел стереть? Покажи-ка ее, кстати.

Сейчас, один момент.
(Достает телефон, прокручивает сообщения)
Черт, мистика какая-то Лева, ты не поверишь, ее нет. Я ничего не трогал, мамой клянусь. Ленке только показал и все. Но ведь она-то сможет подтвердить, она же своими глазами видела.

Многовато что-то получается подтверждальщиков. Есть шанс, что они тебя с этим заявлением в Минздрав перенаправят. Тебе, кстати, не мешало бы полежать в чем-нибудь таком… санаторного типа. А мы бы с Ленкой навещали тебя по очереди. Я тут пока то-се по любому пару месяцев еще пробуду, а как бы и не больше. Так, что это кино успею досмотреть до конца.

Это тебе, дураку, кино, ты хоть понимаешь в каком я сейчас состоянии? Про Ленку уже не говорю.

Ну а я про что? Ладно, не булькай. Все я понимаю. Есть некий вариант. Но он, извини, с одной организацией связан. Я знаю, что ты ее не сильно любишь.

Можно подумать, ты любишь. А что за вариант?

Мы тут недавно курсом собирались. Тридцать лет окончания. Ну и был там один такой Фролов. Будешь смеяться, но Феликс. Поскольку он сейчас в этой самой организации трудится. По технической, сказал, части, и, насколько я понял, не провода там паяет. Судя по тачке, которая за ним приехала. Он мне на прощанье визитку свою оставил. Центральный, короче, институт чего-то там. Звони, говорит, если что. Так-то он вроде мужик ничего.

А я здесь с какого боку?

С такого, что есть в мобильной связи такое понятие, как «биллинг». Слышал когда-нибудь?

Нет, а что это такое?

Это такая хрень, Тоша, которая позволяет определить из какого места, и с какого номера был произведен звонок на твой телефон. Если, разумеется, известно в какое время и где ты при этом находился. А нам известно. Ну что, беспокоить мне железного нашего Феликса?

А куда, Лева, деваться, беспокой. Отмолюсь уж как-нибудь.

Картина шестая

Квартира Машариных, вечер. За накрытым столом хозяева и Шухман с Юлей.

Значит, покидаете нас Лев Аркадьевич, понятно… Чемодан, стало быть, вокзал. А если завтра Америка на нас нападет, кто меня широкой грудью прикроет? Хотя, моя, может, еще и пошире, а? Как вам кажется?

(Слегка наваливается на Шухмана и приобнимает его за плечи)

Не говорите, Юленька, небо и земля. Практически Родина-мать. В минуты острой ностальгии первое, о чем я буду вспоминать, так именно об этом фрагменте вашего прекрасного организма.

И только? Недооцениваете вы, Лев Аркадьевич, Юльку-парикмахершу. А у меня соображалка может еще получше тамошних будет. У вас, кстати, как с ай кью? Что дамы говорят?

Можно без отчества. Да вроде пока не жалуются.

Да я в хорошем смысле.

Во всех, Юленька, во всех.

Обращаясь к Юле. Слушай, похвастаться хотела. Купила тут балахоночик классный себе на распродаже. Там еще есть. Хочешь посмотреть? Пошли покажу.
Выходят из-за стола.

Картина седьмая

Лена с Юлей в спальне.

Понимаешь, я Тошке не хочу лишнюю дырку в голове сверлить, ему сейчас вполне своей хватает, но у меня внутри что-то сильно не в порядке. Началось это еще в прошлом году, летом. Я сперва внимания не обращала, думала, мало ли что. Может, просто гастрит… Потом, как-то вроде прошло. А последний месяц – ну это вообще что-то… В общем, была я вчера у онколога.

Господи, Ленка, не пугай. Что он тебе сказал?

Сказал, что нужно сделать гастроскопию и УЗИ. Причем срочно.

Когда пойдешь?

На следующей неделе, во вторник.

А пораньше?

Никак. Там у них все забито.

Но можно где-то еще сделать. Сейчас за деньги это вообще не проблема.

Он сказал, что лучше всего у них, что своим он доверяет. Он их там всех по двадцать лет знает. Короче, Юлька, во вторник держи за меня кулаки.

Картина восьмая

Как тебе Юлька наша?

Нормальный вариант, рабочий.

Не то слово. Ну что, звонил ты Феликсу этому?

Больше скажу, встречался.

И?

В принципе, вопрос решаемый. Чисто технически. Но он, сука, денег просит. С тебя бы, говорит, Аркадьич, никогда в жизни. Когда, говорит, мой друг в говне, а ля гер, ком а ля герре. Но ты пойми, это ж твой друг, а не мой. А это принципиально другая ситуация. Тут халява не катит.

И сколько же он хочет?

Просил три штуки зелени, сошлись на двух. Меньше ни в какую. За ними ведь тоже секут. Свои же.

Кто бы сомневался.

Если у тебя проблемы, могу одолжить.

Спасибо, Лева. Такую сумму я пока еще потяну.

Я, честно говоря, это предполагал. Поэтому деньги отдал ему сразу. А он мне бумажку с фамилией адресом и телефоном твоего инкогнито. Хотя какого теперь инкогнито. Маски, как говорится, сорваны. На вот, держи.

(Протягивает листок)

(читает) Силин Николай Андреевич. Вторая Магистральная, дом 5. квартира 154. Это ведь Хорошевка вроде.

Где-то там, кажется.

А ты бы со мной не смог вместе пойти? Как-то мне стремно одному. Или, может, позвонить на всякий случай.

Не вздумай. Только в дверь. Конечно, пойду. Думаешь, мне не интересно на этого урода посмотреть. Писатель я или кто? О, а вот и девочки!
Ну что, красавицы, за любовь!

Картина девятая

Машарин и Шухман перед дверью в квартиру Силина. На звонок открывает женщина.

Ну что же вы… Все уже собрались. Давайте проходите. Разуваться не обязательно. Простите, мы не знакомы. Вы ведь с работы, наверно?

Да мы, собственно… Простите, это же квартира Силиных? Нам бы Николая Андреича на минутку.

То есть как? Вы что не знаете разве. Коля умер. Сегодня как раз девять дней.

Как умер? Да я от него эсэмэску получил три дня назад.
Женщина. Вы что, шутите? Я же говорю вам, умер Коля. Скоропостижно. Тромб оторвался. Пока скорая добралась все уже.

А с его номера послать никто не мог?

Слушайте, мужчина, что вы говорите такое. Мы вдвоем жили. Какая эсэмэска… Я не понимаю ничего.

: (дергает его за рукав) Все, пошли. Простите, ради Бога. Мы не вовремя… Примите наши соболезнования.

Так вы не зайдете помянуть?

Нет, нет, в следующий раз как-нибудь.

Ты что, идиот? Какой следующий? Вы его простите. До свидания.

Дверь закрывается.

Да… облом полный. Что делать будем?

Известно, что. Ждать следующих сообщений. Хотя, чувствую, их будет немного.

Картина десятая

Лена с Юлей сидят за столиком в кафе.

Ну, в общем, такие дела…

Кошмар! И как он до сих пор умом не двинулся.

Ничего себе не двинулся. Ты бы видела его. То молчит целыми днями, то вдруг орать начинает, как сумасшедший.

Железный у тебя, Ленка, мужик. Левка, конечно, пожиже будет.
Лена, Как у вас, кстати, с ним?

Если ты насчет этого, то нормально. С поправкой, естественно, на возраст.

Твой или его?

Общий. У нас с ним, вообще много общего. Жаль, что поздно познакомились. Ладно, извини, я понимаю, тебе сейчас не до того. Скажи, а у тебя хоть какие-то есть предположения? Ну, кому все это могло понадобиться. Должен же кто-то быть в этом заинтересован. У него баба есть, как ты думаешь?

Думаю, не одна. И что, собственно, из этого следует?

Может ему какая-нибудь сучка просто мстит таким образом.

За что?

Господи, да мало ли.

Насколько я себе представляю женский тип, который он предпочитает, это маловероятно.

С чего ты, интересно, так решила? Он что, знакомил тебя с ними?

С ума сошла? Нет, разумеется. Но пару раз с кем-то из его некрупного гарема я сталкивалась, правда в совершенно невинных ситуациях.

Погоди, а как ты вычислила-то?

Да мне и вычислять ничего не надо. Неужели ж за двадцать лет не поняла, какой женский тип его интересует?

Ну и какой же?

Тот, что когда-то именовался «горняшкой». Ну, простушка, короче. Типа Надежды Румянцевой, помнишь, из фильма «Девчата».

Было, чего-то такое, да. И что?

А то, что женщина такого типа не способна на столь тонкую изощренную месть, в духе Агаты Кристи. В крайнем случае, мне бы могла какую-нибудь гадость по телефону сказать. В общем, не знаю даже, что и подумать. Особенно после облома с этим покойником.

А ты уверена, что они, допустим, адресом не ошиблись. Ты, кстати, бумажку эту можешь у него попросить?

Зачем?

Ну чтобы самой съездить, поговорить со вдовой этой. Больно уж странная история получается. Как это может быть, чтобы сообщение было послано через три дня после смерти. Это же бред полный.

Согласна, бред. Но, во-первых, я совершенно не представляю, что ей скажу, а во-вторых, Тошка никогда не даст мне ее адрес. Он, вообще, терпеть не может, когда я лезу в его дела. Хотя меня при этом опекает постоянно. На правах, как он выражается, старшего.

Смотри, адрес — фигня. К Левке подкачусь и возьму. А съездить туда я и без тебя смогу. Откуда, она может знать, кто там у него жена, кто не жена. И на месте все выясню. Мне же клиентки мои все про себя рассказывают. Ты же знаешь, парикмахеры, массажистки и маникюрши — главные хранительницы женских секретов. Ну что, даешь мне карт бланш?

Даешь карт бланш! Вперед, моя верная подруга!

Картина одиннадцатая

Юля перед дверью квартиры Силиных. Нажимает на кнопку звонка. Дверь открывает поддатый мужчина в майке.

Простите, Силины здесь живут?

Каких еще Силины?

Извините, может, я ошиблась? Смотрит в бумажку. Это ведь Вторая Магистральная, 5 квартира 154?

Точно. Только сроду никаких Силиных тут не было. Слышь, золотая, а Бобков Серега тебя не устроит? А то заходи. Моя сегодня во вторую трудится.

Пошел ты, козел! Резко поворачивается и сбегает по лестнице.

Картина двенадцатая

Квартира Шухмана.

Ну, вот ты к нему пришел и что?

Интересный ты человек, Лева. Ну, вот я к тебе пришел, и что?

Сравнил. Мы друг друга тридцать лет знаем.

Да пойми, это ж разные вещи. Мы с тобой тридцать лет знакомы, ну хорошо, не просто знакомы, дружим тридцать лет. Но это совершенно не значит, что мы друг друга знаем. Никогда ни один человек не может знать, что там происходит в черепной коробке другого, пусть даже самого близкого. Откуда я, например, мог знать, что в какой-то момент ты решишь отсюда дернуть? Тем более, что ты и сам этого не знал. Ведь не знал же, скажи честно?

Если честно, не знал, хотя мысли, конечно, были.

Мысли, это все фигня. Мысль человеку вообще любая может в голову придти. Вот я смотрю на какого-нибудь урода по ящику и думаю, был бы под рукой автомат, убил бы не думая. Не очень грамотно сказал, но ты понял.

Предположим. А дальше.

А дальше, понимаешь, что где-то этот автомат доставать надо, а потом патроны к нему, а потом этого урода у подъезда часами ждать, а у него еще там камеры слежения, да черт с ним, думаешь, пусть живет. Тем более, что в следующий момент тебе уже показывают другого, вернее такого же, но еще противнее. Переключаешь программу, а там чувиха офигенная. Так бы, думаешь, и трахнул сейчас. А потом в зеркало посмотришь, нет, прямо сейчас не получится. Надо бы килограммов пятнадцать сбросить, а для этого месяц на дорожке побегать, а потом еще сливы эти под глазами убрать и что, она тебя все это время ждать будет в своем телевизоре? Тем более, что один из этих уродов ее муж, а другой, наверняка, любовник.

Ну, хватит уже. Мы же про экстрасенса твоего начали. Ты можешь по-человечески рассказать, как это все происходило. Ну что он там делал? Пронизывал тебя взглядом? В транс погружал? Как он вообще выглядел этот Калиостро?

Как мы с тобой. Внешность абсолютно заурядная. Ну, если только взгляд такой специальный, сфокусированный. Практически ни о чем не спрашивал. Взял за руку и держал какое-то время. Потом ладонь положил на голову.

И что ты при этом испытывал?

Абсолютно ничего.

Но он тебе в итоге сказал что-то.

Сказал. Это, говорит, действительно очень серьезный случай, но, к сожалению, не мой. На то, что с вами происходит, я никак повлиять не могу.
И что же мне делать, спрашиваю. Довериться течению, которое в любом случае, прибьет вас к какому-нибудь берегу. Либо, говорю, вообще с концами прибьет.
Не исключен, отвечает, и такой вариант. На том и простились.

Деньги взял?

Наотрез.

Значит не шарлатан.

Слава богу, оказалось, нет. Я их на дух не переношу.

Надо же, а меня хлебом не корми.

Но ты не знаешь самого главного. Буквально сегодня же мне Ленка рассказала про свою историю, которую, оказывается, скрывала чуть ли не год.
По разным сторонам сцены появляются Лена и Юля. Идет телефонный разговор.

Да, да, да, он сказал, что все в порядке. Что я в рубашке родилась. Что такой случай бывает один на сто. Скажи честно, ты ведь держала?

Держала, Ленка, ты не представляешь, как. У меня пальцы до сих пор не разгибаются.

Короче, такая история…

Ну, что, злые чары, я так понимаю, развеялись.

Ой, Левка, постучи. Даже самому не верится. Но, похоже, вроде да. Тем более, что еще одно знамение было нам сегодня явлено. Саддам вернулся.

Да ладно.

Клянусь. Ночью сам в дверь позвонил. Не понимаю, как он до звонка дотянулся. Может хвостом?

Скорее всего, больше, ему, пожалуй, и нечем.

Представляешь, только легли – звонок. Я к двери подхожу: кто там? Тишина. Я еще раз. Опять молчание. Ну, думаю, ошибся кто-нибудь дверью. И тут раздается этот его свист. И шипенье такое жалобное, жалобное. Ленка в одной ночнушке выскакивает, дверь открывает и ну его обнимать. Чуть не задушила.

Надо же какой у вас день сегодня счастливый. Ты, как хочешь, а я считаю, за это стоит выпить. Может, составишь компанию?

Боюсь, Левка. Хотя не представляешь, как охота. Каждая клетка буквально просит.

Ладно. Из солидарности с тобой не буду. Чтобы не травмировать твою хрупкую психику. Но ты тогда не задерживайся, поскольку у меня аналогичный случай.

Все, иду. Включи только телек на минуту, я хотел спортивные новости посмотреть. Может, не кончились еще.

Шухман включает телевизор.

Черт, пропустил. Ну, давай хоть погоду.

Диктор на экране.

…Девятнадцать, двадцать. По области до двадцати двух. На этом наш выпуск завершен. ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ.

Картина тринадцатая

Парикмахерский салон. Лена сидит в кресле, в другом Юля.

Женский голос из-за сцены: Меня на три записывали. Я могу пройти?

Простите, пожалуйста, у меня клиентка досыхает. Буквально десять минут, и я вас посажу.

Так ты точно ни с кем об этом не говорила? Я же тебя просила не трепать языком.

С чего ты взяла, что я трепала?

Хорошо, тогда откуда это? Достает газету, читает.
В последнее время жизнь популярного эстрадного драматурга и сценариста Анатолия Машарина, известного читателю по множеству произведений, среди которых… так это понятно, пропускаем… коренным образом переменилась. В июле прошлого года Анатолий Максимович получил странную телеграмму от неизвестного адресата. В ней было всего два слова «через год». В январе нынешнего на экране его компьютера вдруг сама собой возникла надпись «через полгода». Самое удивительное, что компьютер в этот момент был выключен. С тех пор подобные сообщения стали доставляться с завидной, если это слово здесь уместно, регулярностью и самыми неожиданными способами. Причем время, оставшееся до условного часа Х, каждый раз неуклонно сокращалось. Кто включил этот загадочный отсчет, неизвестно. Наши неоднократные попытки связаться с господином Машариным оказались безуспешными. Мы попросили прокомментировать этот удивительный феномен действительного члена Российской академии парапсихологии Сергея Борисовича Варенцова. Вот, что он нам рассказал: «Как всем известно, помимо реального мира, где мы с вами обитаем, существует еще один, параллельный. Как правило, два этих мира впрямую между собой не сообщаются, однако существуют некие трансцендентальные туннели по которым между ними происходит обмен информацией».
Господи, что за бред!

Ну почему сразу бред? Видно, что серьезный человек писал, академик, тем более.

Чего академик? Парапсихологии? Не смеши. Ну ясно же, что там одни шарлатаны сидят, засирают людям мозги и еще бабки с них же за это качают.

Но ты же сама к такому Тошку посылала. И, кстати, денег с него тот не взял.

Ну, естественно, из всего бывают исключения.

А я про что? Ладно, давай дальше. Там про туннели что-то было.
Лена, Сейчас найду, ага, вот. (Продолжает) …Происходит обмен информацией. Причем время в реальном мире протекает с некоторым отставанием от параллельного. Этим и объясняются известные из истории предзнаменования, которые находили потом подтверждения. Кстати, далеко не всегда понятно, относится ли это предзнаменование к широкому кругу лиц или тому, кто его непосредственно получил. Так что не советовал бы вашим читателям немедленно запасаться продуктами, а вот подписаться на журнал «Третий глаз», редактором которого я имею честь быть, настоятельно рекомендую». Подпись — Аглая Дудко.
Ты же сама говорила, что какую-то журналюшку стрижешь из «Вечерней столицы».
Вот и достриглась. Подруга, называется.

Лена, ну прости ты меня дуру, ради бога. Мне же в голову не могло прийти. Ну болтали мы, пока я ей укладку делала. Но это же, согласись, обычное дело. А то, можно, подумать, с тобой мы языки не чешем, когда ты у меня в кресле сидишь. А что, это как-то на его делах сказалось?

Не то слово. Тошка в банке ссуду хотел брать на вторую машину, так ему отказали. Потом на студии договор не подписали на сериал, а там уже на мази было все. И чуть ли не каждый день такие обломы. И звонят все кому не лень. Ладно бы только знакомые. Но тут с товарно-сырьевой биржи позвонили, про какие-то фьючерсы спрашивали. Потом из комитета по международным делам. Дурдом полный! Он весь почернел, страшно смотреть. Я боюсь, сорвется он, тогда вообще пиши пропало. Короче, подставила ты нас по полной. Свинья ты после этого последняя. Все, пока. И не звони мне больше.

Картина четырнадцатая

Квартира Машариных.

(по телефону). Да, Лева, третий день уже. Да как обычно. А то ты не знаешь. Пришла с работы, а он уже полбутылки армянского убрал. И такой веселый. Шутит, как заведенный, сам же шуткам своим идиотским смеется. Поехали, говорит, по бабам. И Юльку с собой прихватим. Может, еще Дину Марковну, спрашиваю. А что, говорит, идея. Хотя нет, она меня последнее время как-то сторонится. А как, интересно, не сторониться, ты же помнишь, что он ей тогда про вас наплел. Она же и от тебя с тех пор шарахается. Надо же было так бедную женщину напугать. А меня тебе мало, спрашиваю. Тебя мне много, говорит, но с тобой никак нельзя. Жена – это святое. Ну не урод? В общем, полбутылки эти мы с ним допили. Приняла я, как говорится, огонь на себя. Да, Лева, мы русские жены такие. Ты бы, между прочим, насчет Юльки подумал. Да знаю, там с этим строго. Но, мне кажется, если поскрести хорошенько, какой-нибудь дедушка у нее отыщется. Ну ладно, это я так. Что ты говоришь? Да нет, наверное, не стоит. Я понимаю, что хороший, но мне кажется, что он сам в берега войдет где-то дня за три. Здоровье-то уже не то. К тому же все, что дома было, он выпил подчистую, а свои деньги у него кончились. Нет, не сможет, я кредитку его спрятала и свои наличные заодно. Ну а ты думал.

Из спальни пошатываясь выходит Машарин.

Ты с кем это?

С соавтором твоим. Будешь говорить?

А о чем мне с предателем говорить? Плюнуть в рожу и все дела.

(в трубку) Все, Лева, я перезвоню.

Нечего ему перезванивать. Он для меня больше не существует.

Как ты можешь? Он же твой лучший друг.

Ага, после Гитлера. Он, значит, отваливает, а я, значит, загибайся тут непохмеленный. Дай денег.

Не дам.

Дай, сука, кому сказал.

(Замахивается на Лену)

Только попробуй.

Ну, Кать, ну пожалуйста. Хоть три сотни до понедельника. В понедельник как штык, ты ж меня знаешь.

Совсем ополоумел? Ты хоть понимаешь, с кем говоришь? Что еще за Катя такая?

Не понял. Это ты что ли, Ленка? Извини, не узнал.

Я спрашиваю, что за Катя?

Ну ты же знаешь, Катька, толстая такая. Мы с ней учились в третьем классе. Она еще потом под трамвай попала.

Под какой трамвай?

Под 14-й, кажется. Не помню. Это когда было-то. Вспомнил, под 39-й. Точно под него.

Господи, за что мне это? Да приди же, наконец, в себя. Посмотри хоть в зеркало. Ты когда брился последний раз? А мылся? От тебя же несет, как от бомжа.

Ничего, потерпи, недолго осталось. И побреют меня скоро, и помоют.

Звонит телефон. Лена берет трубку.

Кто? Да, да, я поняла. Извините, но он сейчас не может подойти.

Дай сюда. (Выхватывает трубку) Когда? Пятнадцатого? Не будет меня пятнадцатого. И вообще никакого пятнадцатого не будет. Никогда. Да очень просто не будет и все. Так что идите в жопу вместе с вашим круглым столом. Или лучше засуньте его себе туда. И скажите спасибо, что он не квадратный. Провалитесь вы все, уроды! Не могу больше!
(Швыряет трубку)

Картина пятнадцатая

Квартира Шухмана.

Такие дела, Лева, нет у меня больше лучшей подруги. А ты уедешь, глядишь, вообще одна останусь.

Ну хочешь, я поговорю с ней. Только попозже. Сейчас бессмысленно. Она уже из последних сил держится. Позавчера звонит мне, приезжай скорей, пока он всю мебель тут не покрушил. Я примчался, начал его успокаивать, так мне, вообрази, по морде залепил. Не слабо, да?

Кошмар! И что же ты?

Я говорю, все, Лена, пора к твоему благоверному бригаду вызывать. В общем, приехали, скрутили кое-как, хотели в больницу везти. А там, ты знаешь, особенно с такими не чикаются. Еле уговорили их, пришлось, понятно, денег дать. Поставили ему капельницу, потом еще вкололи что-то, и он заснул, слава богу. До этого, как выяснилось, три дня вообще не спал. Я сегодня с утра Ленке позвонил, что там у вас? Дрыхнет, говорит, твой соавтор, сном младенца. Что, спрашиваю, с тех пор? Вообще, что ли не просыпался? Ну, вставал пару раз. До сортира доплетется и опять в люлю.

Так ты мне обещаешь с ней поговорить?

Я же сказал. Пусть только в себя придут. Что он, что она.

Картина шестнадцатая

Квартира Машариных. Лена и Машарин за столом.

Ну съешь, хоть что-нибудь. Что же ты все чай да чай. Нельзя, Тошенька, так. Тебе сил набираться надо.

Извини, не лезет. Слушай, а какое сегодня число. Я тут что-то сбился.

Тринадцатое.

Погоди, погоди вчера, выходит, двенадцатое было?

Естественно.

А что я делал?

Спал.

Весь день?

Ну да.

И ничего со мной не происходило, ну такого…

Звонок в дверь.
На пороге появляется знакомая нам женщина почтальон.

Машарин Анатолий Олегович? Примите телеграмму. Вот здесь распишитесь.

(Выходит)

Что там Тошенька? Господи, у меня оборвалось все.

(читает) «Вчера…»

И больше ничего?

Ничего. Только вч-ера. Ленка, вчера! Вчера!!

Выскаивает с телеграммой в зал, бежит вдоль рядов, показывает сидящим, возвращается на сцену.

Вчер-р-р-а-а-а!!!!

Звучит «Yesterday»

Свет медленно гаснет