В гроздьях гнева, в зареве пожаров,
В поплыли туманов над рекой
Двадцать шесть бакинских комиссаров
Стерегут бессонно мой покой.
Двадцать шесть, не больше и не меньше,
Хоть сначала было двадцать пять,
Нет средь них, что характерно, женщин,
Если пары-тройки не считать.
Дети есть, но чьи пока не знаю,
Говорят, что вроде бы его,
Широка страна моя родная,
Разве тут упомнишь – кто кого.
Я и сам в Баку служил когда-то
В самолетном, кажется, полку
И скажу, отличные ребята
Там случались на моем веку.
Но в хорошем смысле, а не в этом,
Не ищите здесь двойного дна,
Потому как – что зимой, что летом,
Родина у нас на всех одна.