Я был знаком с одним американцем.
Не помню точно, как его зовут,
Но помню, что он был американец,
В чем сам же мне однажды и признался
В припадке откровенности внезапной,
Чем объяснить ее не знаю даже,
Хоть столько лет минуло с этих пор.
Мы, помнится, качались на качелях
Скорей всего в Сокольниках, хотя,
Откуда там в Сокольниках качели?
Но суть не этом, а скорее в том,
Что свой сенсационный каминг аут
Он сделал мне, которого в глаза,
Впервые в жизни увидал случайно.
…И вот сидим мы двое на качелях
Или стоим, сейчас уже не помню,
Нет, все-таки сидим, и тут он мне
Вдруг говорит, что он американец
И в виде доказательства мне может
Свой палец пресловутый показать,
Известный всем из школьного фольклора.
Ну палец, ладно, говорю, а паспорт?
Вы паспорт мне готовы предъявить
С орлом американский, темно-синий?
Нет, отвечает, паспорт не могу,
Он у меня в гостинице остался 
«Заря». «Алтай», а может быть «Восток» —
Я путаюсь в московских топонимах.
И тут меня как молния пронзила.
Так вы шпион, выходит? Да, шпион,
Он отвечает мне, слегка потупясь.
Но это, говорю, меняет дело,
Ведь вы ж агент, наверно, иностранный,
И с вами мне общаться не к лицу,
Так что слезайте, гражданин, с качелей
И убирайтесь нафиг в свой Израиль,
Хотя, в какой-то степени и мой
С недавних пор.
Сравнительно недавних.