Утром векового юбилея
Встало солнце над Москвой, алея,
Луч его волшебный в склеп проник,
И от чувства радостного млея,
Вышли, обнявшись из Мавзолея,
Друг за другом Ленин и печник.
Зашумели голубые ели, 
Что там ели, даже москвичи,
От картины этой офигели,
Потеряв от разума ключи.
— Хоть и все меняется на свете,
Где-то был тут, помнится, нужник,
Надо бы отлить, — Ильич заметил,
— Надо, — согласился с ним печник.
— Но, его, смотрю я, больше нету,
Хоть и был в семнадцатом году,
Ты, прости, печник, без туалета
Я с тобой до ветру не пойду.
Ты-то ладно, из низов народных,
И в каком-то смысле даже панк,
Я ж кровей напротив благородных,
А по маме, кто не знает, Бланк.
Мне при людях, вроде как, неловко,
Это ж политический скандал.
А печник ему: «Да брось ты, Вовка,
Где ты здесь людей-то увидал?»